Знаете, если я скажу, что очень люблю свои детские воспоминания, то очевидно, не буду оригинальным. И все же, они мне дороги по-особенному. Сейчас я попытаюсь объяснить вам – почему.
Вероятно, начать следует с того, что до того, как мне исполнилось 7 лет, и я пошел в школу, мой отец работал лесником, мать ему помогала. А потому жили мы всей семьей в буквальном смысле посреди леса.
Даже самая ближайшая деревня находилась в нескольких десятках километров, а потому друзей-сверстников, по понятным причинам, у меня не было.
Уходя на работу, родители запирали меня в домике, но я быстро научился справляться с несложным механизмом и выбирался играть на лесную поляну, которая в этом возрасте представляла для меня целый мир. Я даже не подозревал, что бывает какой-то другой.
Мелкие звери вскоре ко мне привыкли и практически не реагировали на мое появление. А однажды у меня появился и совсем особенный друг. Это был волк, а точнее, как я понял позже – волчица. Впрочем, я тогда в этом не разбирался, да, если честно, мне было все равно.
Когда она впервые вышла из лесу, я даже не успел испугаться, волчица долго наблюдала за мной из кустов, а потом она вышла, подошла ко мне и обнюхала – довольно дружелюбно. Я же протянул руку и погладил ее по жесткой шерсти. Это ей понравилось, и сначала она зажмурилась от удовольствия, а затем облизала мое лицо.
Так произошло наше знакомство, которое продолжилось еще какое-то время. Не знаю, почему она так себя вела, однако волчица приходила ко мне почти каждый день в о дно и то же время и играла со мной, словно обычная домашняя собака.
Я ничего не рассказал об этом своим родителям, потому что даже тогда понимал, что они не одобрили бы такую странную дружбу.
Между тем, волчица стала не только моим другом, но и самым надежным охранником. Она не позволяла приблизиться ко мне никакому дикому зверю.
Помню, один раз из леса появился дикий кабан, который посмел приблизиться ко мне на небезопасное, с ее точки зрения, расстояние.
Моя серая подруга немедленно приняла боевую стойку и оскалила внушительные клыки. Это заставило кабана немедленно и вежливо ретироваться.
Так продолжалось все лето. А уже осенью родители приняли решение перебраться ближе к городу – на следующий год мне нужно было идти в школу. Я со слезами прощался со ставшим мне родным лесом.
И хотя новый дом, в который мы переехали, был значительно больше прежнего, и у меня здесь даже появилась собственная комната, полная игрушек и книг – мне нужно было готовиться к школе – я, как настоящий дикий зверек, сильно тосковал по утраченной свободе.
А еще по моему серому другу – волчице, которая осталась в лесу. Иногда, когда я ночью лежал в своей комнате без сна, мне казалось, что где-то вдалеке я слышу, как тоскливо воет одинокий волк, потерявший друга.
Однако значительно чаще я слышал совсем другие звуки. В спящем доме скрипели половицы, словно по ним кто-то ходил, иногда раздавался какой-то непонятный треск или стук.
Нужно сказать, что по моему малолетству все эти звуки не вызывали у меня никакой тревоги. Я вырос в лесу и привык к тому, что по ночам там раздавались различны шорохи – даже ночью жизнь в лесу не прекращалась. А потому я полагал, что возможно, и здесь тоже так же должно быть.
Но ночные звуки дома становились все настойчивее и настойчивее. Во всяком случае – для меня. Я рассказал о них своим родителям, как оказалось, они ничего не слышали, а потому не обратили внимания на мои слова. Просто решили, что это мои детские фантазии.
Впрочем, как я уже сказал, они меня мало беспокоили. К тому же я научился договариваться с тем, кто шумел в моей комнате. Например, если стук становился с лишком сильным и мешал мне читать, я прямо просил его прекратить. И он меня слушался - замолкал на какое-то время.
Иногда мама слышала, как я разговариваю в пустой, по ее мнению, комнате, но не обращала на это внимания, полагая, что я просто играю. Я же прекрасно понимал, что нахожусь в комнате не один, но это меня ничуть не тревожило.
Просто мой невидимый собеседник хотел поиграть со мной, вот только не знал, как это лучше сделать. А я не мог ему подсказать, потому что и сам не знал.
Но он был очень настойчивым. И в моей комнате начали двигаться предметы – сами по себе. Сначала маленькие – книги, игрушки, безделушки. Каждый день я находил их в новом порядке.
А однажды вечером вдруг сам по себе упал комод, который стоял у стены. После чего все затихло, словно мой невидимый приятель сам испугался того, что натворил.
Как-то ночью мне приснился неприятный сон, от которого я проснулся. Я полежал еще немного, и мне захотелось пить. Я встал, но почему-то пошел не на кухню, а в ванную. Как и во многих домах, над раковиной у нас висело большое зеркало.
Открыл кран, наклонился, чтобы попить воды, а когда поднял глаза, то почувствовал, что спина покрылась мурашками. Отражение, которое я увидел в зеркале, определенно не было моим.
Нужно начать с того, что оно было явно девчачьим, а я ничем не напоминал девочку, которая смотрела на меня из зеркала. У нее были длинные волосы, и одета она была не в пижаму, как я, а в длинную ночную рубашку.
И, тем не менее, фигура в зеркале точно повторяла все мои движения. Я повернулся вправо – и она сделала точно так же, я поднял руку – и девочка в зеркале тоже. Меня охватила паника, но в этот момент девочка в зеркале улыбнулась мне и растворилась в воздухе. Отражение снова, как и полагается, стало моим.
Я сел на стоящий здесь табурет и решил немного подождать – вдруг она появится еще раз? Но этого не произошло, и немного замерзнув, я благоразумно решил отправиться в спальню, где еще долго лежал без сна.
Нужно сказать, что я был развитым для своего возраста ребенком, много читал - а что еще можно было делать, живя в лесу в одиночестве? Поэтому я уже знал о существовании призраков. И на следующий день решил поинтересоваться у своей матери, кто жил в нашем доме до нас.
Мать нехотя, как мне по казалось, но все же рассказала мне, что ранее этот дом принадлежал женщине, которую подозревали в том, что она вместе со своим сообщником похитили маленькую девочку.
Однако, доказать преступление не удалось - малышку так и не нашли. И тогда я сказал своей матери то, от чего она побледнела и вцепилась пальцами в спинку стула, около которого стояла.
- Она до сих пор находится в доме – сказал я.
Придя в себя, мать сказала мне, чтобы я не фантазировал и не говорил глупостей. И вообще я не должен думать об этой истории, потому что вполне возможно, что женщину кто-то оговорил – ведь доказать ее вину так и не удалось. Но я теперь точно знал, кто пытается играть со мной вечерами.
И вот через несколько дней ночью я снова проснулся от того, что дышать мне почему-то стало необычайно тяжело. Когда я открыл глаза, то увидел, что на краю моей кровати сидит та самая девочка из зеркала. И она зажимала мне рот и нос так, что я не мог дышать.
Мысленно – только мысленно я крикнул ей, чтобы она прекратила, спросил, зачем она это делает. Скорчив злую мину, моя неожиданная гостья ответила, что я уделяю ей слишком мало внимания и совсем с ней не играю. И что она решила меня наказать за это.
Я начал задыхаться, кричать я не мог. И возможно, я так и умер бы в своей постели, как это иногда происходит с другими детьми. Они умирают, а потом констатируют, что они сами задохнулись – неудачно перевернулись в кровати и перестали дышать.
Наверняка вы знаете о подобных случаях. Но в этот раз все произошло иначе.
Оконная рама распахнулась от сильного толчка, раздался звон выбитого стекла. И в комнату влетела серая молния. Это была она – моя подруга, с грозно оскаленными клыками, издававшая яростное рычание.
Как она поняла, что мне грозит опасность – я не могу вам сказать. Знаю лишь то, что с ее появлением мое дыхание освободилось, и я снова мог двигаться. Девочка, а точнее ее призрак немедленно исчезли.
Волчица же радостно облизывала мое лицо, да и моему счастью тоже не было предела. Когда привлеченные шумом в мою спальню вбежали встревоженные родители, они тоже застыли в ужасе, увидев рядом со мной грозно скалившего зубы дикого зверя.
Однако я быстро успокоил мою подругу и рассказал родителям о том, что произошло. Нужно сказать, что наш разговор получился довольно долгим. Как бы там ни было, с этой ночи волчице было позволено остаться у нас жить.
Так мы и жили все вместе довольно долго, до тех пор, пока папу не перевели в другой город, и нам не пришлось снова переехать. Нужно ли говорить о том, с какими слезами я прощался с моим серым ангелом-хранителем?
Но – увы. Я не хотел превращать свободного дикого зверя в домашнюю собаку, и ее отвезли в лес, к тому самом дому, в котором мы когда-то жили.
Больше мы никогда не встречались. И только в самой глубине своей памяти я по-прежнему храню о ней нежные и трогательные воспоминания. И иногда вечерами, смотря в темное окно, я ловлю себя на мысли, что подсознательно желаю и даже жду ее появления.
©