Еще одна раннесредневековая монастырская кошка пришла к нам из литературы. В начале этой главы было частично процитировано стихотворение неизвестного монаха VIII века из монастыря Св. Павла в Каринтии (Австрия); в нем кошка предстает другом автора, и это еще раз свидетельствует о том, что в монастырях она в то время уже была домашним животным.
Кота клирика зовут Пангур Бан. Это — одно из немногих известных ирландских кошачьих имен. Датировка стихотворения вновь опровергает теорию о том, что домашняя кошка прибыла в Европу не ранее конца X — начала XI века. Мне нравится думать, что монахи, тащившие мешки с землей через море в Скеллиг, последний скалистый бастион графства Керри, самую западную точку Европы, чтобы разбить сады в горных трещинах и впадинах, везли с собой также и котят. Не одну ночь провел я в руинах монастыря в полном одиночестве и как никто понимаю, сколь нуждались они в тепле и дружбе там, в клыках ветров и моря.
Ирландские кошки тьмы
Однако были в Ирландии и кошки тьмы — еще до того, как монахи обрели пристанище в этих землях: об этом свидетельствует кошка Финна. Кошка в ирландских сказаниях — отнюдь не христианка; судя по иллюстрациям Рэкхема, она даже еще не одомашнена. Старые сказки повествуют об Ирушкане, кошачьем короле, громадном, как буйвол, жившем в пещере в Ноухе (Мах). Поэту Шенхану, певшему на пиру, который давал Марбан, хватило глупости высмеять сразу и кошек, и мышей, причем первых за то, что позволяли мышам свободно бегать вокруг и совать усы ему в еду. Далее рассказывается, как Ирушка разгневался на эту сатиру и утащил Шенхана, чтобы съесть, но святой Киран швырнул в кота раскаленным докрасна металлическим прутом, убил его и спас поэта.
Победа христианского святого над местным демоном — совсем не типичный сюжет для древнего барда: эту сказку христиане явным образом присвоили и переработали. Мощь древнего кота не усмирить каленым железом, и более древние сюжеты единогласно это подтверждают. Фольклор трепещет перед Ирушканом: в одной из сказок говорится о том, как крестьянин убил обычного кота. Умирая, жертва сказала убийце: «А теперь пойди домой и похвастайся жене, что убил кошачьего короля». Кот королем, разумеется, не был, но вот ума ему было не занимать, в отличие от крестьянина. Придя домой, тот немедленно похвастался жене, что только что убил кошачьего короля. Его собственная домашняя кошка, лениво валявшаяся у огня, тут же прыгнула на него и перегрызла ему горло — а как еще наказать преступника за такое деяние?
Сиамские кошки
Христианская культура изобилует сюжетами о кошачьей мудрости, но одну историю я особенно люблю — об эксцентричном преподобном Хокере из Морвенстоу. Сейчас Хокера знают в основном благодаря забавным трубам на доме викария, которые он соорудил в годы руководства своим корнуолльским приходом, но, по словам историка Майкла Уильямса, при жизни он был местной легендой. Ходили слухи, что Хокер призвал к себе на службу девять кошек, а одну из них потом отлучил от церкви за то, что та поймала мышь в воскресенье.
Многих красивых ориентальных кошек считали священными. Некоторые сиамские кошки имеют на шерсти так называемую «храмовую отметину», расположенную чуть ниже загривка. Она выглядит так, будто кто-то взял кошку за шкирку грязными руками. Сиамские жрецы рассказывают, что Бог отметил кошку, оставив ей и ее потомкам на шерсти след своих пальцев. Доктор Лилиан Вели в своей статье в сборнике «Слухи о кошках» рассказывает о японской священной кошке, занимающей особое положение в литературе и общественных традициях: она служит «домом» для духа особо выдающегося предка. Одну такую кошку украли из храма и вывезли в Англию; у нее была черная «священная отметина», пользовавшаяся особой популярностью у фотографов. Некоторые впечатлительные зрители утверждали потом, что она похожа на женщину в кимоно.
Образ кошки в Средневековье
Вне христианского контекста кошка в средневековой литературе или искусстве вряд ли встретится вам иначе как в качестве демона или, как охарактеризовал ее ученый XIII века Нэкем, «твари весьма распутной». Однако в самом конце эпохи Средневековья этому символизму, пусть хотя бы ненадолго, суждено было претерпеть изменения. Лэнгленд в своей аллегорической поэме «Видение о Петре Пахаре» в 1377 году пишет о коте, пугающем мышь, скрывая в этом описании прозрачную политическую сатиру.
Как отмечает в своей веселой книге «Животные в искусстве и философии» Френсис Клингендер, произведение Лэнгленда было призвано отразить напряженную атмосферу Англии того времени. Кот определенно символизирует короля Эдуарда III, а котенок, который ходит за котом и преследует мышей, — его внука, наследника престола и будущего Ричарда II. Когда Лэнгленд писал эту поэму, годы Эдуарда уже клонились к закату (он умер в тот же год), а королевство уже находилось под игом Джона Гонта. Конечно, такой символизм тоже делает свой вклад в «демонический» образ кошки, потому что мыши (народ Англии) боялись и кота, и котенка и пришли к выводу, что бесполезно вешать коту на шею колокольчик, если котенок ничем не лучше папаши.
©