Мой брат никогда не был гордостью семьи. Пил, гулял, принимал, сидел – все по списку. Первые приводы и передозы у него случились еще в школе, а то, что было потом, даже вспоминать страшно. Хоть так и нельзя говорить, но когда он куда-то пропал, перестал к матери ходить, вещи воровать, да дружков своих водить… Мы все вздохнули свободнее.
Прошли годы, ничего о нем слышно не было. Мы его не то чтобы забыли, но старались не упоминать. Он был как хроническая болезнь, рана на теле семьи. Даже вспоминать о нем было больно, и мы все отвыкли говорить, называть его имя. Даже мать говорила «Он», и ни разу не назвала по имени, Колей.
Однажды на адрес матери пришло письмо от некоей Лены из соседнего города. Она писала, что брат умер, погиб от очередного передоза. И что она, Лена, его бывшая гражданская жена, похоронила его за свои деньги, и теперь просит хоть немного возместить. Не те у нее доходы, чтобы всяких наркоманов хоронить. Но и не чужой человек, такая вот проблема.
Съездили мы на могилу, познакомились с Леной – задерганной жизнью, нервной, но отзывчивой женщиной лет сорока. Заказали скромненький памятник, оградку, принесли цветы.
И когда я ставил на могилу цветы, такую тоску почувствовал, просто черную. Опустошение, горечь, разочарование и какой-то животный страх.
Только не мои это были чувства. И когда вернулись мы, появилось у меня ощущение, что мне в затылок постоянно кто-то смотрит. Вроде зовет, но докричаться не может.
Однажды ночью на выходных, все мои как раз уехали к родителям на дачу, встал я по нужде. Зашел потом на кухню водички попить, и прямо в двери как… ну, обессилел.
Словно парализовало, вообще перестал чувствовать тело, ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. В то же время какая-то такая легкость, вроде я сплю, но точно не сплю, чувствую, что босым ногам холодно, и шея тянет, спал неудобно.
- Привет, брат, - вдруг раздался из темноты около мягкого уголка. Как я ни всматривался, ничего не увидел. Только темнота под моим взглядом становилась все гуще и в ней как-то все вязло.
А голос я сразу узнал.
- Спасибо, что цветы привез. И деньги Ленке отдал. Она баба хорошая, но не сложилось у нас. Она ребенка моего на большом сроке потеряла. Я тогда пришел поддатый, что-то делал, не помню… Ее ударил. Ну и…
Ненавижу себя за это. Ленка же тоже сидела. Мужа бывшего убила, поверишь? Да, жизнь такая штука… Вот она все мечтала, что заведем ребеночка, будем жить как люди. Она кроватку купила. Уже решала, какой рюкзачок в школу брать. Я, выходит, злодей. Разрушил ее мечту.
Из тьмы отделилось пятно, двинулось ко мне, по ходу меняя очертания. Момент, и в двух метрах стоял мой брат Николай. Постаревший, худой, сутулый, заросший. В растянутой черной толстовке с капюшоном, руки в карманах.
Он хрипло захохотал:
- Слышу, как сердце колотится. Боишься ты меня. А я не за тобой пришел, так, прогуляться, считай, выпустили. К Ленке идти стыдно, да и что я там не видал. Не люблю я ее и никогда особенно не любил. А вот по тебе скучаю. Помнишь, как мы в детстве у соседа утку поймали? – Колян резко перевел тему, полез в карман и… достал мятую пачку дешевых сигарет. Прикурил. Отчетливо завоняло каким-то совсем мусорным табаком.
- Спросить, может, чего хочешь? Не факт, что отвечу. Но могу и ответить, - оскалил гнилые зубы брат. – Что знать хочешь, брательник? Я же отсюда, с того света, все вижу.
У меня вдруг прорезался голос.
- Откуда цыгарки, Коля? Почему такие вонючие? Лучших не выдают?
- Ты как был гнидой, брат, так и остался. – Николай сплюнул на пол и прикурил вторую сигарету от первой. – К нему тут покойный братишка приперся, а он, посмотри, сортом цыгарок интересуется! А я всегда такие курил! Вросли они в меня. А что твое, оно и там с тобой. Знаешь, как меня тут ломает? Один в один как при жизни было, когда не достал. И мяса хочется хорошего пожрать, но нету.
Колян спохватился, словно что-то вспомнил.
- Ладно, мне пора. Передай мамке, что ей надо к кардиологу сходить побыстрее. А сам завтра не езжай, куда собирался. Отложи на денек.
И пропал, а вместе с ним и темнота из угла.
Я проснулся в своей кровати со звонком будильника, вспоминая Николая, как реалистичный сон. Чего только подсознание не подкинет, особенно когда грустно и устал. Пока не зашел на кухню, где отчетливо воняло ужасным табаком. Точь-в-точь как курил Колян.
От этого я почувствовал в ногах слабость и присел на табуретку. Ехать за город к своим сразу расхотелось, мало ли что там брат имел в виду.
Так и случилось: тот автобус, на котором я должен был бы добираться, въехал на железнодорожный переезд, аккурат под товарняк. Много погибло, еще больше остались калеками. Первую половину автобуса, где как раз я любил сидеть, возле водилы, снесло в фарш. А мать не послушалась, и через неделю у нее случился сердечный приступ, еле откачали.
©