Я очень люблю рыбалку, а потому, каждый раз, как мне удается выбраться в родные края, мы с моим двоюродным братом Петром первым делом отправляемся рыбачить. Так было и в этот раз.
Мы налаживали удочки, а тетя Маруся сидела на крыльце и лениво наблюдала за нами. Чтобы ей было удобнее, она даже подложила себе под спину старую диванную подушку и щелкала семечки, ловко подхватывая их заскорузлыми от деревенской работы пальцами.
Муж тети Маруси умер, когда мы с братом были еще подростками, с тех пор она так и осталась одна – растила сына, управлялась по хозяйству, каждый год вскапывала огород, в общем, нехитрое деревенское житье-бытье.
Потом сын вырос, как и я – уехал из дому, сейчас Петюня трудится в районном центре, но мать не забывает, приезжает к ней почти на каждые выходные.
Мы с ним тоже продолжаем поддерживать связь, хотя за житейскими заботами встретиться удается не слишком часто. Но вот, наконец, сумели договориться, приехали вместе для того чтобы тетю Марусю навестить, ну и конечно получить удовольствие от рыбалки с ночевкой на берегу.
Тут нужно заметить, что деревня наша словно создана для рыбаков – здесь в округе полным-полно разных речек, но наше любимое с Петром место – это небольшая запруда около старой мельницы.
В детстве это озеро казалось мне необыкновенно большим, теперь, когда я вырос, то понимаю, что на самом деле это был всего лишь обычный деревенский пруд, хотя и довольно глубокий.
Во времена моего детства его каждый год очищали от осоки, кувшинок и ряски, к сожалению, сейчас деревня пришла в полный упадок, здесь остались только одни старики, и берега пруда тоже обильно заросли травой, да так, что забросить удочку здесь можно только с большим трудом.
Конечно, можно было бы отправиться на Большую реку, где водятся неплохие караси – когда-то в местном совхозе разводили карпов, а потому регулярно выпускали мальков в реку.
Но Большая река находится довольно далеко от дома, километрах примерно в 10, туда нужно было ехать на машине, а нам в этот вечер хотелось просто прогуляться с удочками и подышать чистым деревенским воздухом, от которого за время жизни в городе я успел практически отвыкнуть. В общем, запруда у мельницы показалась нам самым подходящим местом.
Когда тетя Маруся узнала, куда мы собираемся, она почему-то ненадолго задумалась, даже перестала грызть семечки. Потом она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, посидела так пару секунд, посмотрела на нас – мы с увлечением продолжали копаться в снастях и обсуждали достоинства разных наживок – закрыла рот, и только согласно кивнула.
Петя, закончив упаковывать нехитрое снаряжение, посмотрел на стоящий рядом дом и спросил у матери, живут ли там еще москвичи, которые его недавно купили.
Та ответила, что нет, дом опять пустует, новые хозяева решили вернуться в Москву, и, похоже, что насовсем. Видно не понравилась им деревенская жизнь. Но, как мне показалось, она что-то недоговаривает. Впрочем, тогда я не обратил на это внимания.
Закончив сборы, мы выдвинулись на рыбалку. Мы хотели прийти туда вечером, развести костер, обустроиться, переночевать, а утром, с восходом солнца забросить первые удочки.
Каждый рыбак знает, что на утренней заре начинается самый клев. Погода стояла прекрасная, вечер был тихим и теплым, на небе светила полная луна, освещая своим холодным сиянием луг, через который нам предстояло пройти.
Вдалеке виднелось деревенское кладбище, рядом темнела знакомая с детства сосновая роща, где-то на болоте раздавалось кваканье лягушек, несколько раз ухнула сова.
Мы разулись и шли босиком по росе. Это было очень приятно поначалу, но по мере того как мы приближались к берегу, дорога становилась все более неровной, нужно было внимательно смотреть под ноги, чтобы не сбить ноги о какую-нибудь кочку.
Когда мы подошли к ручью, то обнаружили, что привычные мостки из наваленных жердей исчезли, поэтому, чтобы перебраться на другую сторону, нам пришлось сделать довольно большой крюк. В общем, пришли мы значительно позже, чем планировали, а потому решили сразу ложиться спать, без посиделок у костра.
Утром проснулись, когда сквозь туман начали пробиваться первые лучи солнца. Было немного зябко. Запруда, где мы собирались рыбачить, находилась прямо перед нами – когда-то в старину здесь стояла мельница, но теперь от нее не осталось даже развалин.
Справа же от нас расстилалось болотистое мелководье, заросшее до полной непроходимости осокой и камышом. И внезапно совсем рядом с нами пронзительно и резко закричала выпь. Это было так неожиданно, что мы чуть не выронили удочки. Петюня даже беззлобно выругался, говоря, что это, мол, не к добру.
Ладно, подошли к берегу, закинули удочки и приготовились ждать. Уже через несколько минут у Петра случилась первая поклевка. Он ловко сделал подсечку по всем правилам, и осторожно начал подводить рыбу.
Когда она была уже у самого берега, удилище выгнулось, а леска натянулась струной – было очевидно, что она за что-то зацепилась.
- Я так и знал, что выпь это не к добру, - буркнул Петюня. Но что делать, не обрывать же крючок? Пришлось ему раздеваться, лезть в холодную воду и плыть туда, где находился конец лески, метрах в 15 от берега.
Несколько раз он нырнул, потом неожиданно вынырнул и, отчаянно колотя руками по воде, бросился назад. Скользя по глине, он выбрался наверх, схватил в охапку одежду и крикнул мне, чтобы я все бросал – нужно немедленно уходить. По всему было видно, что он находится в нешуточной панике.
Я хорошо знал его характер, Петя был не из тех, чтобы устраивать истерики по пустякам, значит, для такого поведения была действительно серьезная причина. Поэтому я не стал ни о чем расспрашивать или спорить, просто схватил рюкзак и бросился за ним.
Когда я его догнал, то заметил, что Петя весь бледный, а его тело била крупная дрожь. Однако он ничего не говорил до самого дома, а я не пытался к нему приставать, догадываясь, что произошло действительно что-то очень серьезное. Когда успокоиться, то сам все расскажет.
Оказавшись дома, Петр первым делом направился к шкафчику, достал бутылку с водкой, налил целый стакан и залпом выпил. Только после этого его зубы перестали стучать.
Он сел на стул и сказал, что видел в воде девушку. Тетя Маруся замахала на него руками и велела не молоть что ни попадя. А братишка продолжал рассказывать.
Оказывается, что когда он нырнул за крючком в последний раз, то перед его глазами оказалась девушка в светлом платье, с совершенно белым лицом и длинными, развевающимися в воде волосами. Но хуже всего было то, что он почувствовал, как она схватила его за плечо и даже оцарапала своими ногтями.
Когда он замолк, тетя Маруся перекрестилась, а потом сказала то, от чего мы оба впали в ступор. Оказывается, когда мы собирались на рыбалку, она промолчала потому, что не хотела нас пугать или расстраивать.
Три недели назад у московских дачников пропала дочь – ушла купаться на речку и не вернулась. Конечно, начались поиски, даже водолазов вызывали из города, но они ничего не нашли.
Вот соседи и уехали, надеясь, что их дочка все-таки жива, может быть вернулась в город. А теперь выходит, что Петюня ее нашел.
Все бы ничего, да вот только когда он сбросил с плеча рубашку и показал нам следы, то по ним действительно было видно, что это не простые царапины. Они были очень глубокими и резкими, а еще на плече явственно отпечатался след от пяти пальцев, как бывает, когда кто-то изо всех вцепится в тебя и вопьется своими ногтями.
И вот тогда впервые в жизни я понял, что выражение «волосы на голове зашевелились», является совсем не образным. По крайней мере, у меня именно так и было.
©